Непременным свойством еврея всегла была ирония. За что евреев и не любили. Израильтянину ирония неведома, непонятна и ненавистна, как славянину, чухонцу, негру или там японцу. Но в наше время, в поколении младом, но увы уже знакомом, ирония исчезла более чем полностью, даже у евреев и англичанинов. Стерлось и это отличие.
Но осталось другое. При желании, на лэйшон койдеш можно складывать вирши. Если есть талант, то неплохие (Бялик), если нет, то графоманские (Рахель). Но, однако же вирши. А вот израильтяне их не воспринимают как и вирши, не любят и не читают. Зато на Кол hа-музика бывают пятиминутки перерыва, когда вместо музыки читают какую-то хуиту, которую культурные израильтяне называют поэзией. Эстетический эффект от нее такой же как от музыки мизрахи. Грешу на особенности лэйшон койдеш.
Каждый раз, читая остроумного langobard и натыкаясь на слово попса пытаюсь разгадать, что оно значит. Слово весьма популярно среди молодёжи старшего поколения (а интересно, как у молодёжи среднего и молодого поколения?) и появилось оно, помнится мне, как музыкальный термин для обозначения музыки любимой пэтэушниками и отличной от музыки любимой студентами. Затем стало применяться в расширительном смысле. Но каком? Попсовый - это стандартный что ли? И непопсовый - нестандартный?
Саломей Красненький справедливо и остроумно пишет: "Представьте себе, что вы пытаетесь объяснить австралийскому аборигену всю прелесть музыки Шнитке. Он очень удивится и скажет – но ведь у меня очень хорошая музыка. Разве я недостаточно громко стучу палкой по дуплу?" Однако он неявным образом предполагает, что его собственные сочинения ближе к творчеству Шнитке, чем к стуку по дуплу. А это совсем не очевидно.
PS Русский интеллигент (особенно еврейской национальности) ценит Шнитке за то, что по его (интеллигента) мнению у Шнитке нет мелодии, которую можно напевать.
Каждый человек, чей родной язык – русский, хоть жид, хоть себе татарин, чрезвычайно гордится русской культурой (в первую очередь понимая под ней русскую литературу) , и твердо уверен в её мировом значении. К сожалению, как это ни оскорбительно звучит, с мировым значением дело обстоит плохо. Русская литература интересует западного читателя примерно также, как болгарская или словацкая, и занимает очень скромное место на полках книжных магазинов, и еще более скромное – в головах читателей, даже образованных. То есть, конечно, западный интеллектуал знает о существовании трёх русских писателей – Достоевского, Толстого и Солженицына, и даже слышал о том, что кто-то из них написал знаменитый роман «Братья Камарасовы». Но чтоб читать – это извините. Не интересно. Да, еще передовые режиссеры иногда ставят пьесы Чехова – лучше бы они этого не делали. Видел как-то «Вишневый сад» в Бургтеатре. Я вам скажу: помещики в шапках-ушанках и пиджаках со значками ударников коммунистического труда – это штука посильнее голых бояр на трапециях из «Бориса Годунова» .
